Когда мир сломался - Страница 4

Я не рассматриваю вопрос, надо ли нам выживать, если мир всё равно сломался. Я просто буду бороться до последнего, я так устроен.

Мы живём на отшибе и не особенно общались с соседями, но это пригородный дачный посёлок, ещё не перешедший в коттеджный, зимуют тут считаные семьи. В основном, пенсионеры, и у них газ, который почему-то никак нельзя было дотянуть до наших выселок. Собственно, потому я и купил эту землю — на участок с газом денег бы не хватило.

А вот у соседей был газ. Теперь газа нет, а значит, нет и их самих. Кажется, кроме нас, вообще никого нет. Мы долго ждали, что нас придут спасать или к нам придут спасаться. Жгли сигнальную лампу над крышей, но никто не пришёл. Теперь уже не ждём.

Из-за газа в посёлке никто не держал запас дров. Однако у одного из соседей, заядлого банщика, была поленница для бани. Довольно приличный объем, не меньше нашего. Правда, береза, от неё копоть и дёготь, но тут уж выбирать не приходится. Будем чередовать с дубом, чтобы выгорало. Наш шанс — как-то эти дрова достать. По прямой до его дровника метров… Три стандартных участка по диагонали, плюс два проезда — итого примерно сто двадцать. Ерунда вроде, но к этому добавляется пять метров снега. Вопрос на засыпку — копать напрямик тоннель или идти поверху? По тоннелю удобно таскать — нагрузил в тачку и попер. Но на пути тоннеля два забора — рабица теперь не в моде, у всех стальные из профлиста. Резать? Ладно, допустим. У меня есть аккумуляторная болгарка, если ухитриться сохранить её тёплой, то, может быть, и прорежу. Второе — куда девать снег из стодвадцатиметрового тоннеля? Это много, очень много снега. До какой-то степени он уплотняется, но не настолько. Значит, его надо выкидывать. Куда? Только наружу, на высоту пяти метров. Как? Вообще не понимаю. Нет идей. Прожечь тепловой пушкой ледяной коридор? Не хватит мне газа на сто двадцать метров. Да и как выдержать направление, которое я могу определить довольно приблизительно? А вот если выбраться наверх, то там ровная снежная поверхность, из которой торчат столбы и крыши, даже в нынешней темноте не заблудишься, если с фонариком. И вообще, открывается поле для маневра — не дровами же едиными. Где-то в трёх километрах трасса, на выезде стоит продуктовый магазин, а на другой стороне — заправка. Это еда и бензин. Дрова, еда и бензин — и мы можем жить дальше. По крайней мере, пока на замёрзшую снегом воду не ляжет замерзший снегом воздух. Какая там температура замерзания? Минус двести? Не помню. В справочнике вахтенного офицера этого нет, а в интернете уже не посмотришь.

Значит, первая задача — подняться на поверхность, пройти сто двадцать метров, найти нужный дом, прикинуть, где его дровник, разметить дорогу в снегу. Как потом до него докопаться, а тем более перетаскать дрова — это уже следующая задача, до неё ещё дожить надо. Шаг за шагом, одну мелкую задачу за другой — так и справимся постепенно. Не можем не справиться.

Дорога на поверхность у меня уже проложена — я её называю своей «потёмкинской лестницей». Наклонный тоннель с вырубленными лопатой ступеньками заканчивается небольшим выходным отверстием, которое я закрываю листом пеноплекса. Благодаря этому в тоннеле на несколько градусов теплее, чем наверху. Ступеньки лестницы, так же как пол тоннеля, посыпаны пеплом из печки и обдуты газовой пушкой, так что они и прочные, и не скользкие. (Ну, по крайней мере, пока не стоит задача перетаскать по ним тонну дров). Отодвинув лист теплоизоляции, посветил фонариком на бутылки — с белым льдом спирта, жёлтым льдом бензина и все ещё жидким ацетоном. Ничего не изменилось. У нас это сейчас идёт за хорошие новости. Иногда мне кажется, что наша печка — единственный источник тепла на планете.

Глава 2

Я не знаю, почему мир сломался. Но знаю точно — когда. Это произошло в ночь на 31 октября, в понедельник, в пять часов сорок две минуты. Я это знаю потому, что, когда на втором этаже запищал бесперебойник, сообщая об отключившемся электричестве, я проснулся и посмотрел на светящиеся стрелки «штурманских» часов. Подождал пару минут, ожидая, что электричество включится обратно, но устройство продолжало противно пищать, и я поднялся наверх, чтобы его выключить. Выглянув в окно кабинета, я увидел, что света нет во всем посёлке, и даже фонари освещения трассы за лесом не светятся. Значит — авария большая и исправить её должны быстро. Это если на местном поселковом трансформаторе фазу выбило, то ремонтников можно и сутки прождать, а когда рубанулась линия в райцентре, то они бегают, как наскипидаренные, их за это имеют жёстко. Поэтому я не стал запускать генератор и пошёл обратно спать, уверенный, что к утру электричество будет.

Однако когда я снова проснулся, по старой привычке в семь, не было не только электричества, но и утра. С совершенно чёрного неба крупными хлопьями падал снег.

Мы приехали в загородный дом с намерением провести тут осенние каникулы. В очередной раз обрезать деревья в старом саду, закрыть растения и клумбы, сгрести листья в компостный ящик — в общем, подготовить к зиме. Когда-нибудь дети вырастут, и мы переедем сюда жить совсем, но до тех пор школа и садик привязывали нас к городской квартире. Там было уютно, но тесновато, и каникулам мы радовались чуть ли не больше детей. Младшему жизнь за городом пока в радость, Старшая уже начинала морщить нос. Провести неделю наедине с родителями — не лучшая с её точки зрения форма досуга. Альтернативы пока нет — слишком мала, чтобы оставлять её одну в городе. То есть, конечно, она так не считает, но ещё не набралась достаточно подростковой козлиности, чтобы упереться рогом до скандала. Очень скоро мы, если доживём, будем жрать полной ложкой все прелести пубертатного подросткового бунта (ох, я в своё время ураганил!) — но ещё не сегодня. Погода была прекрасная, последние солнечные деньки осени, плюс десять, ни облачка. Мы гуляли по берегу реки, любовались прозрачной холодной водой, наслаждались тишиной — сезонные дачники разъехались, посёлок был пуст. Поужинали, мы с женой выпили вина, отмечая приезд, и легли спать. А утро следующего дня не настало.